Неточные совпадения
Ранним утром выступил он
в поход и дал
делу такой вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро было
ясное, свежее, чуть-чуть морозное (
дело происходило
в половине сентября). Солнце играло на касках и ружьях солдат; крыши домов и улицы были подернуты легким слоем инея; везде топились печи и из окон каждого дома виднелось веселое пламя.
Был
ясный морозный
день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны
в новые торжественные ризы.
Было то время, когда
в сельской работе наступает короткая передышка пред началом ежегодно повторяющейся и ежегодно вызывающей все силы народа уборки. Урожай был прекрасный, и стояли
ясные, жаркие летние
дни с росистыми короткими ночами.
— Ну, как я рад, что добрался до тебя! Теперь я пойму,
в чем состоят те таинства, которые ты тут совершаешь. Но нет, право, я завидую тебе. Какой дом, как славно всё! Светло, весело, — говорил Степан Аркадьич, забывая, что не всегда бывает весна и
ясные дни, как нынче. — И твоя нянюшка какая прелесть! Желательнее было бы хорошенькую горничную
в фартучке; но с твоим монашеством и строгим стилем — это очень хорошо.
После грозовых дождей последних
дней наступила холодная,
ясная погода. При ярком солнце, сквозившем сквозь обмытые листья,
в воздухе было холодно.
«Полегче! легче!» — слышится голос, телега спускается с кручи: внизу плотина широкая и широкий
ясный пруд, сияющий, как медное
дно, перед солнцем; деревня, избы рассыпались на косогоре; как звезда, блестит
в стороне крест сельской церкви; болтовня мужиков и невыносимый аппетит
в желудке…
Как зарубил что себе
в голову, то уж ничем его не пересилишь; сколько ни представляй ему доводов,
ясных как
день, все отскакивает от него, как резинный мяч отскакивает от стены.
Поди ты сладь с человеком! не верит
в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта,
ясное как
день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь не ставит
в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное
в слове: дорога! и как чудна она сама, эта дорога:
ясный день, осенние листья, холодный воздух… покрепче
в дорожную шинель, шапку на уши, тесней и уютней прижмемся к углу!
Дни мчались:
в воздухе нагретом
Уж разрешалася зима;
И он не сделался поэтом,
Не умер, не сошел с ума.
Весна живит его: впервые
Свои покои запертые,
Где зимовал он, как сурок,
Двойные окна, камелек
Он
ясным утром оставляет,
Несется вдоль Невы
в санях.
На синих, иссеченных льдах
Играет солнце; грязно тает
На улицах разрытый снег.
Куда по нем свой быстрый бег...
Но эти
дни норда выманивали Лонгрена из его маленького теплого дома чаще, чем солнце, забрасывающее
в ясную погоду море и Каперну покрывалами воздушного золота.
— Принцесса,
ясное дело. Вбил ты ей
в голову эти заморские корабли! Эх ты, чудак-чудаковский, а еще хозяин!
Обратный путь она сделала со свежей душой,
в настроении мирном и
ясном, подобно вечерней речке, сменившей наконец пестрые зеркала
дня ровным
в тени блеском.
Шла уже вторая неделя после святой; стояли теплые,
ясные, весенние
дни;
в арестантской палате отворили окна (решетчатые, под которыми ходил часовой).
Наконец, явка с повинною,
в то самое время, когда
дело необыкновенно запуталось вследствие ложного показания на себя упавшего духом изувера (Николая) и, кроме того, когда на настоящего преступника не только
ясных улик, но даже и подозрений почти не имелось (Порфирий Петрович вполне сдержал слово), все это окончательно способствовало смягчению участи обвиненного.
—
В самом серьезном, так сказать,
в самой сущности
дела, — подхватил Петр Петрович, как бы обрадовавшись вопросу. — Я, видите ли, уже десять лет не посещал Петербурга. Все эти наши новости, реформы, идеи — все это и до нас прикоснулось
в провинции; но чтобы видеть
яснее и видеть все, надобно быть
в Петербурге. Ну-с, а моя мысль именно такова, что всего больше заметишь и узнаешь, наблюдая молодые поколения наши. И признаюсь: порадовался…
Он даже успел сунуть неприметно
в руку;
дело, впрочем, было
ясное и законное, и, во всяком случае, тут помощь ближе была. Раздавленного подняли и понесли; нашлись помощники. Дом Козеля был шагах
в тридцати. Раскольников шел сзади, осторожно поддерживал голову и показывал дорогу.
Вообще же
в эти последние
дни он и сам как бы старался убежать от
ясного и полного понимания своего положения; иные насущные факты, требовавшие немедленного разъяснения, особенно тяготили его; но как рад бы он был освободиться и убежать от иных забот, забвение которых грозило, впрочем, полною и неминуемою гибелью
в его положении.
Вот, некогда, на берегу морском,
При стаде он своём
В день ясный сидя
И видя,
Что на Море едва колышется вода
(Так Море присмирело),
И плавно с пристани бегут по ней суда:
«Мой друг!» сказал: «опять ты денег захотело,
Но ежели моих — пустое
дело!
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и
в форме шутки ее слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно искал
в себе: являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия? Не нашел и решил объясниться с нею. Но
в течение двух
дней он не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел к Макарову, отягченный намерением, не совсем
ясным ему.
— Забастовщики подкуплены жидами, это —
дело ясное, и вот хоронили они — кого? А — как хоронили? Эдак-то
в прошлом году генерала Келлера не хоронили, а — герой был!
Остаток
дня Клим прожил
в состоянии отчуждения от действительности, память настойчиво подсказывала древние слова и стихи, пред глазами качалась кукольная фигура, плавала мягкая, ватная рука, играли морщины на добром и умном лице, улыбались большие, очень
ясные глаза.
Было досадно убедиться, что такая,
в сущности, некрасивая маленькая женщина, грубо, точно дешевая кукла, раскрашенная, может заставить слушать ее насмешливо печальную песню, ненужную, как огонь, зажженный среди
ясного дня.
— Вас очень многое интересует, — начал он, стараясь говорить мягко. — Но мне кажется, что
в наши
дни интересы всех и каждого должны быть сосредоточены на войне. Воюем мы не очень удачно. Наш военный министр громогласно,
в печати заявлял о подготовленности к войне, но оказалось, что это — неправда. Отсюда следует, что министр не имел
ясного представления о состоянии хозяйства, порученного ему. То же самое можно сказать о министре путей сообщения.
Проводив ее, чувствуя себя больным от этой встречи, не желая идти домой, где пришлось бы снова сидеть около Инокова, — Самгин пошел
в поле. Шел по тихим улицам и думал, что не скоро вернется
в этот город, может быть — никогда.
День был тихий,
ясный, небо чисто вымыто ночным дождем, воздух живительно свеж, рыжеватый плюш дерна источал вкусный запах.
Она понимала
яснее его, что
в нем происходит, и потому перевес был на ее стороне. Она открыто глядела
в его душу, видела, как рождалось чувство на
дне его души, как играло и выходило наружу, видела, что с ним женская хитрость, лукавство, кокетство — орудия Сонечки — были бы лишние, потому что не предстояло борьбы.
Обломов думал успокоиться,
разделив заботу с Ольгой, почерпнуть
в ее глазах и
ясной речи силу воли и вдруг, не найдя живого и решительного ответа, упал духом.
И сама история только
в тоску повергает: учишь, читаешь, что вот-де настала година бедствий, несчастлив человек; вот собирается с силами, работает, гомозится, страшно терпит и трудится, все готовит
ясные дни. Вот настали они — тут бы хоть сама история отдохнула: нет, опять появились тучи, опять здание рухнуло, опять работать, гомозиться… Не остановятся
ясные дни, бегут — и все течет жизнь, все течет, все ломка да ломка.
Но лето, лето особенно упоительно
в том краю. Там надо искать свежего, сухого воздуха, напоенного — не лимоном и не лавром, а просто запахом полыни, сосны и черемухи; там искать
ясных дней, слегка жгучих, но не палящих лучей солнца и почти
в течение трех месяцев безоблачного неба.
Теперь его поглотила любимая мысль: он думал о маленькой колонии друзей, которые поселятся
в деревеньках и фермах,
в пятнадцати или двадцати верстах вокруг его деревни, как попеременно будут каждый
день съезжаться друг к другу
в гости, обедать, ужинать, танцевать; ему видятся всё
ясные дни,
ясные лица, без забот и морщин, смеющиеся, круглые, с ярким румянцем, с двойным подбородком и неувядающим аппетитом; будет вечное лето, вечное веселье, сладкая еда да сладкая лень…
Райский почти не спал целую ночь и на другой
день явился
в кабинет бабушки с сухими и горячими глазами.
День был
ясный. Все собрались к чаю. Вера весело поздоровалась с ним. Он лихорадочно пожал ей руку и пристально поглядел ей
в глаза. Она — ничего, ясна и покойна…
Я прибежал к Ламберту. О, как ни желал бы я придать логический вид и отыскать хоть малейший здравый смысл
в моих поступках
в тот вечер и во всю ту ночь, но даже и теперь, когда могу уже все сообразить, я никак не
в силах представить
дело в надлежащей
ясной связи. Тут было чувство или, лучше сказать, целый хаос чувств, среди которых я, естественно, должен был заблудиться. Правда, тут было одно главнейшее чувство, меня подавлявшее и над всем командовавшее, но… признаваться ли
в нем? Тем более что я не уверен…
Надеялся тоже и рассчитывал на то, что я и выговаривать слова тогда у него не
в силах был ясно, об чем у меня осталось твердое воспоминание, а между тем оказалось на
деле, что я и выговаривал тогда гораздо
яснее, чем потом предполагал и чем надеялся.
День был
ясный, и я знал, что
в четвертом часу, когда солнце будет закатываться, то косой красный луч его ударит прямо
в угол моей стены и ярким пятном осветит это место.
Дни уже почти осенние, но
ясные, иногда так свежо, затаишься
в глуши, забредешь
в лес, пахнет листьями…
А здесь
дни за
днями идут, как близнецы, похожие один на другой, жаркие, страстные, но сильные,
ясные и безмятежные —
в течение долгих месяцев.
Был
ясный жаркий
день, и
в 10 часов уже парило, собиравшиеся облака изредка закрывали солнце.
День был
ясный, и я, вспоминая теперь, точно вижу вновь, как возносился из кадила фимиам и тихо восходил вверх, а сверху
в куполе,
в узенькое окошечко, так и льются на нас
в церковь Божьи лучи, и, восходя к ним волнами, как бы таял
в них фимиам.
А осенний,
ясный, немножко холодный, утром морозный
день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь еще белеет на
дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, — когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея
в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…
Она бывает хороша только
в иные летние вечера, когда, возвышаясь отдельно среди низкого кустарника, приходится
в упор рдеющим лучам заходящего солнца и блестит и дрожит, с корней до верхушки облитая одинаковым желтым багрянцем, — или, когда,
в ясный ветреный
день, она вся шумно струится и лепечет на синем небе, и каждый лист ее, подхваченный стремленьем, как будто хочет сорваться, слететь и умчаться вдаль.
Я возвращался с охоты
в тряской тележке и, подавленный душным зноем летнего облачного
дня (известно, что
в такие
дни жара бывает иногда еще несноснее, чем
в ясные, особенно когда нет ветра), дремал и покачивался, с угрюмым терпением предавая всего себя на съедение мелкой белой пыли, беспрестанно поднимавшейся с выбитой дороги из-под рассохшихся и дребезжавших колес, — как вдруг внимание мое было возбуждено необыкновенным беспокойством и тревожными телодвижениями моего кучера, до этого мгновения еще крепче дремавшего, чем я.
Не могу сказать, сколько я времени проспал, но когда я открыл глаза — вся внутренность леса была наполнена солнцем и во все направленья, сквозь радостно шумевшую листву, сквозило и как бы искрилось ярко-голубое небо; облака скрылись, разогнанные взыгравшим ветром; погода расчистилась, и
в воздухе чувствовалась та особенная, сухая свежесть, которая, наполняя сердце каким-то бодрым ощущеньем, почти всегда предсказывает мирный и
ясный вечер после ненастного
дня.
Погода нам благоприятствовала. Был один из тех теплых осенних
дней, которые так часто бывают
в ЮжноУссурийском крае
в октябре. Небо было совершенно безоблачное,
ясное; легкий ветерок тянул с запада. Такая погода часто обманчива, и нередко после нее начинают дуть холодные северо-западные ветры, и чем дольше стоит такая тишь, тем резче будет перемена.
В глазах Веры Павловны стало выражаться недоумение; ей все
яснее думалось: «я не знаю, что это? что же мне думать?» О, Рахметов, при всей видимой нелепости своей обстоятельной манеры изложения, был мастер, великий мастер вести
дело! Он был великий психолог, он знал и умел выполнять законы постепенного подготовления.
Напротив же сего генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров 3-го генваря сего года взошел
в сей суд с прошением, что хотя помянутый гвардии поручик Андрей Дубровский и представил при учиненном следствии к
делу сему выданную покойным его отцом Гаврилом Дубровским титулярному советнику Соболеву доверенность на запроданное ему имение, но по оной не только подлинной купчей, но даже и на совершение когда-либо оной никаких
ясных доказательств по силе генерального регламента 19 главы и указа 1752 года ноября 29
дня не представил.
Несколько
дней спустя после своего приезда молодой Дубровский хотел заняться
делами, но отец его был не
в состоянии дать ему нужные объяснения; у Андрея Гавриловича не было поверенного. Разбирая его бумаги, нашел он только первое письмо заседателя и черновой ответ на оное; из того не мог он получить
ясное понятие о тяжбе и решился ожидать последствий, надеясь на правоту самого
дела.
День давно погас, и вечер, сперва весь огнистый, потом
ясный и алый, потом бледный и смутный, тихо таял и переливался
в ночь, а беседа наша все продолжалась, мирная и кроткая, как воздух, окружавший нас.
Страстный поклонник красот природы, неутомимый работник
в науке, он все делал необыкновенно легко и удачно; вовсе не сухой ученый, а художник
в своем
деле, он им наслаждался; радикал — по темпераменту, peaлист — по организации и гуманный человек — по
ясному и добродушно-ироническому взгляду, он жил именно
в той жизненной среде, к которой единственно идут дантовские слова: «Qui e l'uomo felice».
Он писал Гассеру, чтоб тот немедленно требовал аудиенции у Нессельроде и у министра финансов, чтоб он им сказал, что Ротшильд знать не хочет, кому принадлежали билеты, что он их купил и требует уплаты или
ясного законного изложения — почему уплата остановлена, что,
в случае отказа, он подвергнет
дело обсуждению юрисконсультов и советует очень подумать о последствиях отказа, особенно странного
в то время, когда русское правительство хлопочет заключить через него новый заем.
Ясное дело, что положение молодой девушки не могло перемениться к лучшему. Компаньонка стала осторожнее, но, питая теперь личную ненависть и желая на ней выместить обиду и унижение, она отравляла ей жизнь мелкими, косвенными средствами; само собою разумеется, что княгиня участвовала
в этом неблагородном преследовании беззащитной девушки.